01eg

Давно я музыку никакую не ставил...  Пора это исправить. Эта песня Карлоса Варела мне давно нравится. Хотя, признаюсь, я ее на какое-то время совсем позабыл. И ,вот, вспомнил...



Слово не говорит ничего
И в то же время скрывает все
Как ветер, который скрывает воду,
Как цветы, которые скрывает грязь.

Взгляд не говорит ничего,
И в то же время говорит сам за себя.
Как дождь на вашем лице,
Или как старая карта сокровищ.

Правда не говорит ничего,
И в то же время скрывает все.
Как костер, который не гаснет,
Как камень, который рождает пыль.

Если я пропущу один день, то стану ничем
И в то же время всем.
Потому что ваши глаза - мои крылья
И те берега, где я утону.
Потому что ваши  глаза - мои крылья
И те берега, где я утону.

Не пинайте слишком за мой хреновый испанский...

Вначале сошел с ума Назарчик - один из наших мелких. Не удивляйтесь диковинности имен, в наших краях такие - дело обычное. Все началось с диких воплей, раздавшихся среди ночи и пружиной подбросивших меня с постели : "А-а-а-а!!! Где мои глаза?! Я ничего не вижу!" Глаза нашлись, Назарчик просто спросонок еще не привык к темноте. Случай моментально стал курьезом и основной мишенью для наших шуток. Интересно, что после этого случая Назар каждый вечер умолял поочередно то рассказчика, то нас всех  не рассказывать очередную страшную историю на ночь. Умолял безуспешно. И в тот момент, когда Орест начинал свой новый рассказ, с Назарчиком начинало твориться что-то невообразимое, будто в него вселялся какой-то бес: в своих попытках препятствовать повествованию он нередко становился настолько неуправляем и агрессивен, что несколько раз нам пришлось его серьезно поколотить, а один раз даже связать. К душараздирающим воплям, которые он издавал с тех пор практически каждую ночь, мы привыкли в течении нескольких дней настолько, что даже не больше не просыпались. Неудивительно, учитывая насколько мы выкладывались на наших тренировках. А Назарчику день ото дня становилось все хуже, он все дальше отрывался от реальности и будто все больше погружался  в какой-то свой собственный, внутренний кошмарный сон. Как-то, помню, я застал его во дворе кормящим печеньем голубей, при этом он разговаривал то ли сам с собой, то ли просил прощения у какого-то невидимого собеседника. В итоге даже наши не особенно внимательные  тренера, думаю, заметили явные страности в его поведении и позвонили его предкам. Так или иначе, в один из выходных  за Назаром приехал отец и забрал его чуть ли не с середины смены. Больше я его никогда не видел.
Здесь я хочу признаться, что истории Ореста производили зловещее впечателние не на одного Назарчика. Нередко, прокручивая снова в голове поразвший мое воображение сюжет, я будто физически ощущал, что некое зловещее и невыразимое нечто присутствует в этом мире куда ближе, чем я мог ожидать. Иногда это чувство было настолько явственным, что казалось, что стоит лишь протянуть руку...  Помню, в один из таких моментов я даже вскочил с постели и долго диковато озирался по сторонам, пока,наконец, снова не убедился в привычности и незыблимости окружающего меня мира.
А затем пришел дождь. Долгий, тягучий, нескончаемый дождь..

Мой дед по отцовской линии был настоящим полковником, да не абы каким, а "Железной Дивизии" - прославленного, краснознаменного подразделения СА. В общем то неплохой, душевный мужик, хоть и солдафон до мозга костей, ветеран ВОВ, непосредственной участник Карибского Кризиса, мой дед никогда не был замечательным рассказчиком, да и на воспоминания его пробивало достаточно редко. Как правило, должен был сработать некий тонкий триггер, вызывавший в его памяти то или иное воспоминание, тогда его обычная немногословность будто перенастраивалась на какую-то...   вещательную волну, и моим любопытным ушам предоставлялась возможность услышать еще одну интересную историю.
В каждом уважающем себя советском доме обязательно должен был стоять сервант, эдакий монумент социалистического быта. А в каждом уважающем себя советском серванте обязательно находились праздничный посудный набор, чайный сервиз и набор рюмок и бокалов для праздничного же застолья. Далее были возможны вариации. В серванте моего деда, рядом с фигурками из дрезденского фарфора стояла (или лежала) огромная диковинная и чертовски красивая ракушка. Да нет, какая ракушка? Раковина! Помню, как я, держа двумя руками, прикладывал ее к уху и слушал шум далеких тропических морей. "Дедушка привез ее с Кубы", -  говорили мне. А вот, что мой дедушка, полковник танковых войск, делал на Кубе, мне стало интересно уже несколько позже, когда я немного подрос.
Если помните, Карибский Кризис разразился после того, как Никита Сергеевич Хрущев решил расположить на острове свободы, в аккурат под носом, вернее под брюхом у США баллистические ракеты. Штаты отреагировали очень резко, и Никите Сергеичу пришлось в итоге дать задний ход. Не знаю уж, с какой целью послали моего деда, офицера танковых войск, вряд ли, чтобы водить комбайн или трактор на полях братской Кубы, но так или иначе его туда послали. Плыл мой дед, а с ним еще целая куча военных специалистов, на гражданском корабле, везущем якобы какой-то мирный груз. То есть на самом деле никаких военных на корабле вроде как не было. Поэтому выходить на палубу было строжайшим образом запрещено, и все плаванье наши бравые военные, которых как бы и не было совсем, томились в трюме. 
Но вот, наконец, они на Кубе. И, ура, всем дают увольнительную, можно пойти гулять в ближайший городок, но не по одному, а группой и желательно с переводчиком. И вообще, помните чему вас инструктировали, не забывайте о чести советского офицера!
Группой - так группой... Нашелся среди офицеров и переводчик. Как думаете, что в первую очередь стал искать советский офицер, получив свобод передвиженияу? Правильно, выпить. Идут, значит, мой дед с боевыми товарищами по городу.  Жарища, хорошо так за тридцать. На улицах мало кого встретишь, все от зноя прячутся.  Но это и к лучшему. Потому как одеты воины в черные строгие костюмы и галстуки, советский офицер должен выглядеть представительно - так в Москве кто-то решил. Вскоре находят они какую-то забегаловку. Обстановка внутри самая простая, за столиками сидят несколько местных, и лениво цедят что-то из стаканчиков. Вернее этим они занимались, пока внутрь не зашла делегация из братского СССР. Водки, ясное дело, у аборигенов и в помине не было. То, что цедили местные, было коктейлем, состоявшим из воды и нескольких капель местного рома.
- Несите! - бармен принес бутылку какой-то мутной жидкости, стаканы и отдельно воду. Воду гости сразу отставили в сторону.
- А это что за хрень? - в горлышке бутылки был дозатор.
После того, как один из офицеров вырвал зубами дозатор, аборигены значительно воодушевились. Тот же офицер разлил ром по стаканам, все сделали дружное "Ху!" и опрокинули содержимое внутрь.
- Сейчас умрут, - веско сказал один из аборигенов. Остальные согласно кивнули. Все местные завсегдатаи, затаив дыхание, следили за пришельцами. На удивление, никто не умер. "Руссо" крякнули и затем тот же офицер снова разлил жидкость по стаканчикам.
- Сейчас точно умрут, - сказал абориген, и все опять согласно кивнули.
Когда русские заказали вторую бутылку, некоторые из завсегдатаев со всех ног бросились вон из заведения. Вернулись они, ведя с собой друзей и знакомых, которые тоже хотели взглянуть на чудо. Верить на слово они отказывались - ни один живой человек не способен так пить, это в принципе невозможно. Сколько было выпито бутылок рома в тот вечер, я не могу с уверенностью сказать, но провожали наших практически всем городком, некоторые аборигены даже порывались пощупать, чтобы убедиться, что перед ними на самом деле живые люди из плоти и крови.
Именно так прошло первое знакомство моего деда с братским кубинским народом. Вскоре после этого Штаты предъявили СССР ультиматум, и моего деда вернули обратно. А напоминанием о поездке в страну, в которой мой дед официально никогда не был, осталась та диковинная раковина, которая и сегодня стоит в том серванте. Моего деда давно не стало, не стало давно и могучей страны, которой он служил, и лишь хрупкая заморксая ракушка все также перламутрово блестит из-за стекла видавшего виды серванта, напоминая о том, что мир наш все-таки чертовски удивителен и непредсказуем.
 
 

По просьбе крота я решил рассказать несколько подробнее о своем самом страшном рождестве :) Большую часть своего детства я занимался дзю-до. Поезда несущие тебя в ночь, вокзалы, гостиницы, от весьма солидных до вдрызг убитых ночлежек, спорталгеря, сборы, все это с обязательным налетом некой безбашенности и полным отсутствием какой-либо марксистско-ленинской пропаганды и казеной дисциплины, к-рой нас так изводили в школах и пионерских лагерях. Ни тебе речевок, ни походов строем в ногу, ни галстуков, ни пионерских линеек поутру. Тренеру нужно, чтобы ты был утром на пробежке, днем на тренировке, 3 раза в день в столовке. Самым важным было - не сачковать на тренировках. Воспитательный процесс сводился в основном к пробиванию "банок" (вьетнамком или другой обувью по заднице), стандартная доза: 5 штук. Немаловажным дополнительным воспитательным фактором была махровая дедовщина, позволявшая практически и доходчиво овладевать жизненными истинами вроде: "бог велeл делится" или "стукачам - смерть!".
Кажется, зимой 85-го решено было вывезти нас на 2 недели зимних каникул в спортлагерь в Карпаты, деревню под названием Розлуч. Первым, что бросилось в глаза по приезду, была входная дверь в двухэтажное здание, в к-ром нам предстояло поселиться, снятая с петель и сиротливо стоящая рядом с зияющим входом. Внутри нас ожидали обычные на вид комнаты человек на 6-10 с пружинными кроватями и известие о том, что туалет и умывальники находятся на улице - приятная мелочь, учитывая минусовую температуру за окном. Собственно, жизнь в лагере проходила вполне ожидаемо: тренировки, кроссы, походы, колхозная столовка, бои на подушках и связанных узлом поясах от кимоно а также весьма любимая старшими игра "кто не спрятался - я не виноват" - разновидность пряток, в к-рой найденого не ожидало ничего хорошего. Принадлежа к младшему сословию "спиногрызов", я находился в крайне привилегированом положении, к-рое в армии называлось "пригретый дух" - я пользовался расположением "старшаков" со всемы вытекающими из этого поблажками и льготами. Я, конечно, мог бы сказать, что такого положенния я достиг благодаря своей неотразимой харизме или потрясающей силе воли, но это было б наглой ложью :) Просто я был одним из старожилов секции, начинал вместе со многими старшими и тренировался с ними в одной группе. Но я, кажется, отвлекся. 6-го января наши молодые и полные гормонов тренера и старшие спортсмены оправились вечером на дискотеку в соседний лагерь баскетболисток. Оставшимся было наказано вести себя тихо, нарушителям спокойствия была обещана суровая расправа. Мы с моим дружком Байзелем, названым так в честь лысого фашиста из остросюжетного югославского фильма про войну, к-рого он очень напоминал, отирались на улице и наблюдали как в этот вечер в деревне происходят какие-то неясные изменения. Часов в 11 вечера мы услышали музыку и увидели длинную процессию, шешдую по главной улице деревни, выглядел народ нарядно, кто-то играл на аккордеоне, некоторые ему подпевали. Процессия неспешно прошла мимо, смерив нас, приезжих из города, презрительными взглядами. Надо сказать, что будучи воспитанным в духе атеизма, я и понятия не имел, чем эта ночь отличается от всех прочих. Наступило двенадцать, старшие все не возвращались, наслаждаясь ночной свободой мы с Байзелем продолжали тусоваться на улице, болтать и чувствовали себя не по-детски самостоятельными. Не помню уж о чем мы там болтали, но вдруг мой друг замер и очумело уставился куда-то вдаль. Посмотрев в ту же сторону я ощутил, как волосы на моей голове начали явственно шевелиться: на нас дикой рысью бежали 2 ужасающие белые огромные фигуры. У одного была голова петуха (прям Абраксас Василида), огромные рога на черной большой голове другого не оставляли сомнений, что это черт. Оба были одеты в белые балахоны и держали в руках ужасающего вида всамделишные, замотаные в белую тряпку, косы. Фигуры совершали огромные скачки и стремительно приближались. Не сговариваясь, мы дернули что есть сил в сторону нашего корпуса. Дьявольские фигуры неслись вслед за нами, сокращая расстояние. Про входную дверь в здание я уже говорил. Забежав внутрь, мы бросились в единственную комнату, где на двери была щеколда и едва успели ее задвинуть, как дверь кто-то с силой рванул. Все находящиеся в комнате, глядя на наши с Байзелем перекошеные испугом лица, поняли, что происходит что-то очень нехорошее, тем более, что дверь, казалось, сейчас слетит с петель от бешеных рывков. В панике Байзель схватился за швабру, я с 3-го раза смог дрожащими руками раскрыть складной нож, все остальные в ужасе замерли будто в финальной сцене гоголевского "Ревизора". Через минуту дверь перестала сотрясаться и мы услышали быстрые шаги, поднимающихся по ступенькам на 2-й этаж ног. Затем раздались дикие крики и возня, минут через 5 все затихло. Осторожно открыв дверь я увидел на ступеньках погасший окурок. Как оказалось, появление ряженых, а это были именно они, на 2-м этаже явилось для всех полным сюрпизом. Кто-то полез под кровать, кто-то пытался выскочить в окно, а один перец даже упал на колени и начал молиться. Так прошло мое первое знакомство с культурно-религиозными традициями жителей Полонины  :0)